2023-04-19 11:13:00

«Играл в хоккей с Плющенко. Он хорош». Топ-тренер ЦСКА: уход Самоделкиной и Фроловой, санкции, пятерные, Петросян

— Сергей Дмитриевич, у вас на аватарке в мессенджере фото в хоккейной форме. Играете?
— Я отыграл почти 10 лет на любительском уровне. Сейчас мне не позволяет колено, надо сустав менять. Играл бы еще с удовольствием. А так — уже год не играю.

— На какой позиции?
— Нападающий. Но там все без силовой борьбы. Это любительская лига, у них свои правила. Зато какая была отдушина после работы!

— Много забрасывали?
— Забрасывал! Что-то забрасывал, что-то нет (улыбается).

— С вами играл Александр Мостовой. Как он?
— И Женя Плющенко играл. Если у тебя есть игровое мышление, то ты его никуда не уберешь — проявляется и в хоккее, и в футболе. Поэтому Мостовой очень хорошо играет.

— А Плющенко?
— Тоже хорошо. Мы с ним все-таки фигуристы. Наше преимущество — это катание.

— В чем оно проявляется?
— Самое главное — привыкнуть к хоккейным лезвиям, они без зубцов. Это самая большая проблема. Когда ты привыкаешь, то ты мобильней других — быстрее поворачиваешься, двигаешься, быстрее у бортов. Если есть навык катания, это дает очень многое.

— А в целом за хоккеем следите?
— Слежу. Болеть за ЦСКА начала еще до того, как стал здесь работать. В НХЛ за «Тампу».

— Я обратил внимание, что сегодня на тренировке нет Анны Фроловой.
— Анна пришла к нам и сказала, что возьмет паузу и кататься не будет. Мы вроде восстановились, потихоньку встали на ноги, она рвалась в бой: «Я хочу четверные». А потом через два дня после финала Гран-при пришла с цветами.

Хотя после старта говорила: «У меня перестало все болеть, я готова к работе». Что произошло за два дня? Предпосылок к уходу никаких не было. Но это ее решение, она взрослый человек.

— Ане в этом году 18, что-то еще могло получиться?
— Могло. Вообще, всегда все можно, было бы желание.

— Даже когда ты взрослый, а молодежь наступает на пятки?
— Сейчас же еще возрастной ценз чуть-чуть устаканился. А почему нет? Ну учи там потихонечку четверной, занимайся прокатами, постановками.

— Как дела у Лизы Берестовской?
— Не катается. Все, что я могу сказать. Давно не катается. Иногда созваниваемся, спрашиваю: «Выйдем на лед?». Отвечает: «Выйдем».

— То есть она планирует вернуться на тренировки?
— Планирует, но не выходит.

— Лев Лазарев и Маша Гордеева в этом сезоне мощно добавили. Что скажете о работе с главными звездами вашей группы?
— Звездами их называть рано. Давайте так: «подрастающее поколение, которое находится в борьбе». С этими ребятами приятно работать, потому что они никогда ни от чего не отказываются, они всегда нацелены, сами хотят трудиться. Это ускоряет процесс в два раза. Лев с Машей похожи — вместе находятся в рабочем процессе, делают задания, растяжку и так далее. Вы же видели, что они на разминке выполняли задание в паре. Ребята помогают друг другу.

— У Льва был отличный сезон, но в финале Гран-при что-то не пошло. Устал?
— Нет, он был готов очень хорошо. Нелепая ошибка на акселе выбила весь контент. Получился двойной, еще один аксель выпал. В общем, перекроилось все полностью. Мы с ним уже после разговаривали, что надо было по ходу программы поменять. Я ему не крикнул, хотя потом понял, что я правильно сделал. Очень сложно и с четверным, и менять по ходу контент — четверной лутц с двумя дуплями на четверной лутц-ойлер-тройной сальхов. Я бы его сбил. Этот прыжок, конечно, очень много у него съел.

— Лев говорил в интервью, что хочет выучить все четверные. Это возможно?
— Он и учит все. Он учит флип, мы делаем риттбергер, сальхов пока не берем. Плюс еще идет подготовка к соревнованиям — финал «Битвы школ». Лев всегда движется вперед с желанием.

— Что ближе — флип или риттбергер?
— Это сложные элементы. Бывает, один прыжок идет, а потом не получается. Я сам говорю: «Лев, идем на другой, потом вернемся».

— Четверной аксель возможен в его случае?
— В случае Льва возможно все. Он не ставит никаких границ, идет только вперед. Главное, чтоб все было хорошо со здоровьем. Мы его останавливаем периодически, пытаемся нормировать все. Иногда ему надо дать свободу, а иногда нужно остановить.

Вообще, с точки зрения турнирной борьбы, в четверном акселе я сейчас смысла не вижу. Он не стоит того, сколько в него надо уложить времени и всего остального. Стоимость нужно повышать капитально, тогда в нем будет какая-то идея. За пятнадцать баллов базовую стоимость точно надо уводить. Это сложный элемент ходом вперед, который не так просто сделать. Поэтому я бы вытаскивал его на хорошую стоимость.

— Получается, итоги чемпионата мира не очень справедливы? Илья Малинин сделал четверной аксель, но стал только третьим.
— Фигурное катание — это не только четверной аксель. Малинин — молодой спортсмен. Сравнивать их с Семой Уно по катанию и презентации пока рано. Поэтому я считаю, что все было по справедливости.

Аксель и четверные прыжки должны быть в программе. Но не только они. Должны быть еще и катание, презентация, программа, костюм, вращения.

— А пятерные возможны? Петр Гуменник, например, говорил, что только с большим преротейшеном.
— Но четверные — это тоже преротейшены, если вы будете рассматривать прыжок. Если ты не «воруешь», то очень сложно сделать прыжок. Это все равно преротейшен — чтобы развернуться, человек поворачивается сначала на полу. Это нормально. Просто кто-то поворачивается много, кто-то меньше. Не хватает толчка — больше поворачивается.

— Это честно?
— История с компьютером и четкой графикой внесла бы какую-то ясность в оценивание этого момента. Человеческий глаз никогда этого не заметит.

— Как вам сезон внутри России?
— В целом, федерации нужно отдать должное. Они не опустили руки, расширили географию соревнований, создали турниры, которые люди смотрят больше, чем какие-то важные чемпионаты. Все интересно и здорово. Ничего не остановилось, борьба в некоторых местах и посильнее, чем на международном уровне. Прыжковый турнир, шоу-программы. Везде есть нюансы, но это все было интересно.

— Хотелось бы чего-то добавить, изменить? Например, к судейству на турнире шоу-программ были вопросы.
— Всегда со своей стороны смотришь, и тебе кажется, что ты бы сделал по-другому. Организаторы сделали так — им виднее. Это не моя работа.

Я думаю, это же было пробное соревнование. Это должно слепиться правильно со временем. Не бывает так, что сделал — и все супер.

— Удалось заменить международный сезон?
— В моем понимании, удалось. Даже более чем.

— Кто-то из фигуристов удивил?
— Все работают, все растут. Аделия Петросян добавила, парни тоже, тот же Петр Гуменник. Мужской турнир получился интересным, потому что с мужчинами у нас обычно всегда проблемы, а тут было интересно смотреть — и программы, и много ультра-си. Мужское катание у нас выросло в разы.

Девочки и пары всегда были интересны, а мужчины провальны. В этом году все вообще отлично. Чемпионат России прошел замечательно. Чего только стоят одинаковые баллы у ребят.

— Каким вы видите будущее фигурного катания? Через 10 лет будет больше ультра-си?
— Да, больше будет. Сейчас тоже все увеличивается.

— Но чемпионат мира показал, что не всегда много четверных необходимо.
— Это другой вопрос. Если ты хочешь большие баллы, ты должен делать все: много четверных, круто вращаться, кататься и презентовать, иметь классный костюм. Тогда ты получаешь много, и тогда это фигурное катание, а не только прыжки. Количество четверных будет расти, ведь люди хотят побеждать. На данный момент идет гонка квадов, мы уходим от программы, немного сбиваемся, у фигуристов меньше суперпрограмм, ведь сложные элементы отнимают время для разбегов, но мы все равно пытаемся прийти к балансу.

— МОК недавно выдвинул критерии по допуску россиян на международные старты. Фигуристам из ЦСКА в этом плане не повезло.
— Я думаю, эта политическая игра еще продлится. Это затянется еще надолго. Я не думаю, что нам нужно сильно переживать. Нужно просто заниматься, работать дальше. Встанет все на место там — и у нас тоже все встанет на свои места.

— Вы морально готовы, что в следующем году тоже придется соревноваться в тех же условиях?
— Этот год для меня прошел почти так же, как и предыдущие — были юниорские соревнования, этапы Гран-при. Я и до этого не так много ездил на международные соревнования и не заметил никакой разницы. В «Хрустальном», наверное, заметили.

— После ухода Софы Самоделкиной у вас в соцсетях была фраза «когда ученик перерос тренера». Многие болельщики нашли в этих словах иронию.
— Давайте каждый будет воспринимать эти слова так, как ему хочется. Написали пост — пусть каждый это примет это так, как считает нужным. Там все написано.

— Для вас разговор об этом переходе — закрытая тема?
— Во-первых, у нас договоренность с Софой, что мы не обсуждаем ее переход. А по поводу поста — там все расписали от и до, чтоб всем было все понятно. Мы не обсуждаем прошлую работу, Софа теперь у другого тренера и занимается своей работой. Все, что было до, мы оставим в прошлом.

— Не было обидно?
— Спортсмен принял решение. Это его выбор. Держать его? Контрактной системы у нас нет. Что-то человеку не понравилось — и вот, случился переход.

— Со Светланой Соколовской вы в хороших отношениях?
— Да, все нормально. Мы много раз разговаривали. Какая у меня может быть с ней вражда? Спортсмен к ней пришел — она его приняла. Это выбор фигуриста.

— У Софы в этом году не очень получилось. Взросление?
— Ничего не могу сказать, я их не вижу. Они катаются на другом катке.

— Сезон заканчивается. Какие теперь планы?
— У нас все, как обычно. Сейчас докатываемся, потом уходим в отпуск. С июня приступаем опять, потому что юниоры должны быть готовы уже к началу августа, к прокатам. А дальше — в сезон.